Haashnad
5 год назад
Сочинение о произведении лескова "левша"
ОТВЕТЫ
Filat
Jun 29, 2019
Это одно из самых популярных произведений Лескова. Написано в форме народного сказа в 1881 году и тогда же опубликовано в журнале «Русь» под названием «Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе (Цеховая легенда)».
Подзаголовок «Цеховая легенда» и замечание Лескова в предисловии к первому отдельному изданию 1882 года, в котором говорится о том, что он «записал» эту легенду, дали основание читателям и литературоведам рассматривать сказ как переложенную Лесковым народную былину, «специально оружейничью легенду».
На самом же деле предисловие и рассказчик, от имени которого якобы ведется повествование,— это всего лишь литературно-художественный прием, рамка, в которую вставлен сказ.
Лесков часто пользовался этим приемом для придания своему повествованию не только художественной, но и бытовой «достоверности». С этой целью им указывался и мнимый источник сюжета, в данном случае старый сестрорецкий оружейник, выходец из Тулы.
Историческая «достоверность» достигается тем, что в рассказе фигурируют атаман Платов, Клейнмихель, Скобелев и другие исторические лица, а также некоторые исторические детали первой половины XIX века. (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Левша рассказ. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений.) Но историческая «достоверность» — это тоже всего лишь фон, художественное средство, часто применяемое Лесковым в его творчестве. В произведении не всегда соблюдается хронологическая последовательность событий, встречаются анахронизмы. Однако при этом «общий дух» эпохи крепостнической России в рассказе, по словам самого автора, «схвачен метко и верно».
Рассказ вызвал у читателей полную иллюзию народной легенды, и Лесков уже в том же 1882 году в своем «литературном объяснении» должен был сказать, что «Левша есть лицо... выдуманное».
В последнем прижизненном издании «Левши», в собрании сочинений 1894 года, автор переместил акценты в названии с «блохи» на «Левшу», подчеркнув тем самым определяющее значение именно характера героя, а не «цехового» мастера в содержании сказа.
Сам Лесков отмечал сущность и значение образа Левши как «выразителя русского народа».
Ранее писатель создал образы «молодцов-богатырей» типа Ивана Северьяновича Флягина или Голована. К этому ряду принадлежит и Левша. Только вся красота и сила Левши сосредоточены в его поистине чудесном таланте самородка, мастера на все руки. А с виду герой сказа не просто неказист — внешне он должен был производить впечатление чуть ли не урода: левша, да еще косой! Лесков очень тонко отражает здесь черту народных сказаний, в которых неуклюжий, простодушный Иванушка часто становится победителем в головоломных, сложных ситуациях.
По своей сущности Левша — характер народно-героический, «олицетворенный народной фантазией миф». Поистине безгранична любовь Левши к своей родине и готовность к самопожертвованию ради ее блага.
Знатные особы и чиновники изображены в рассказе тупыми, жестокими, чванливыми людьми, сидящими на шее у народа. Таковы оба императора, граф Клейнмихель, генерал Скобелев и даже атаман Платов.
Неподражаем и неповторим язык сказа, насыщенный яркой народной лексикой в особой, лесковской, ее обработке. Языковые новообразования Лескова некоторыми критиками расценивались как бездумное манерничанье или просто чудачество.
На самом же деле, по замечанию самого автора этот «своеобразный язык» давался «очень трудно» и являлся результатом кропотливой, «мозаической работы».
Основное повествование, которое ведется от лица рассказчика, простого оружейника, характеризуется юмористическим речевым настроем, которым как бы подчеркивается «эпический характер его главного героя» и трагическая судьба этого, по существу, безымянного гения с очень «человечкиной душою».
И только в последней, очень короткой, двадцатой главе, которая служит послесловием, повествование ведется от лица автора. Здесь отсутствует речевая манера сказа и употребляется чисто литературная лексика.
«Левша» был тепло встречен читателями, многократно переиздавался при жизни и после смерти писателя и вошел в золотой фонд русской классической литературы.
Подзаголовок «Цеховая легенда» и замечание Лескова в предисловии к первому отдельному изданию 1882 года, в котором говорится о том, что он «записал» эту легенду, дали основание читателям и литературоведам рассматривать сказ как переложенную Лесковым народную былину, «специально оружейничью легенду».
На самом же деле предисловие и рассказчик, от имени которого якобы ведется повествование,— это всего лишь литературно-художественный прием, рамка, в которую вставлен сказ.
Лесков часто пользовался этим приемом для придания своему повествованию не только художественной, но и бытовой «достоверности». С этой целью им указывался и мнимый источник сюжета, в данном случае старый сестрорецкий оружейник, выходец из Тулы.
Историческая «достоверность» достигается тем, что в рассказе фигурируют атаман Платов, Клейнмихель, Скобелев и другие исторические лица, а также некоторые исторические детали первой половины XIX века. (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Левша рассказ. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений.) Но историческая «достоверность» — это тоже всего лишь фон, художественное средство, часто применяемое Лесковым в его творчестве. В произведении не всегда соблюдается хронологическая последовательность событий, встречаются анахронизмы. Однако при этом «общий дух» эпохи крепостнической России в рассказе, по словам самого автора, «схвачен метко и верно».
Рассказ вызвал у читателей полную иллюзию народной легенды, и Лесков уже в том же 1882 году в своем «литературном объяснении» должен был сказать, что «Левша есть лицо... выдуманное».
В последнем прижизненном издании «Левши», в собрании сочинений 1894 года, автор переместил акценты в названии с «блохи» на «Левшу», подчеркнув тем самым определяющее значение именно характера героя, а не «цехового» мастера в содержании сказа.
Сам Лесков отмечал сущность и значение образа Левши как «выразителя русского народа».
Ранее писатель создал образы «молодцов-богатырей» типа Ивана Северьяновича Флягина или Голована. К этому ряду принадлежит и Левша. Только вся красота и сила Левши сосредоточены в его поистине чудесном таланте самородка, мастера на все руки. А с виду герой сказа не просто неказист — внешне он должен был производить впечатление чуть ли не урода: левша, да еще косой! Лесков очень тонко отражает здесь черту народных сказаний, в которых неуклюжий, простодушный Иванушка часто становится победителем в головоломных, сложных ситуациях.
По своей сущности Левша — характер народно-героический, «олицетворенный народной фантазией миф». Поистине безгранична любовь Левши к своей родине и готовность к самопожертвованию ради ее блага.
Знатные особы и чиновники изображены в рассказе тупыми, жестокими, чванливыми людьми, сидящими на шее у народа. Таковы оба императора, граф Клейнмихель, генерал Скобелев и даже атаман Платов.
Неподражаем и неповторим язык сказа, насыщенный яркой народной лексикой в особой, лесковской, ее обработке. Языковые новообразования Лескова некоторыми критиками расценивались как бездумное манерничанье или просто чудачество.
На самом же деле, по замечанию самого автора этот «своеобразный язык» давался «очень трудно» и являлся результатом кропотливой, «мозаической работы».
Основное повествование, которое ведется от лица рассказчика, простого оружейника, характеризуется юмористическим речевым настроем, которым как бы подчеркивается «эпический характер его главного героя» и трагическая судьба этого, по существу, безымянного гения с очень «человечкиной душою».
И только в последней, очень короткой, двадцатой главе, которая служит послесловием, повествование ведется от лица автора. Здесь отсутствует речевая манера сказа и употребляется чисто литературная лексика.
«Левша» был тепло встречен читателями, многократно переиздавался при жизни и после смерти писателя и вошел в золотой фонд русской классической литературы.
172
