Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник-цесаревич, не могший забыть своего Аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал пред гвардию в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении.О ком идет речь?

"о   котором   граф   Толстой говорит, что он не мог забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардией в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении (что не совсем так: правда, он попал, но не неожиданно в первую линию, а по милости австрийцев, ибо Великий Князь должен был там найти уже князя Лихтенштейна, который пришел уже, как говорится, к шапочному разбору)   –   этот самый   Великий   Князь   показал   много стойкости:   по его   распоряжениям произведены были несколько блестящих атак, как пехотою, так и кавалерией.   Под Аустерлицом он был совсем другим человеком, чем каким мы его видели при польском восстании в Варшаве". - Цитата из книги Норов А. С. Война и мир 1805–1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям современника.