Почему человека доброго непременно кто-нибудь начинает использовать?

Здесь важно не путать значения слов "добрый" и "добренький". Последний - это бесхарактерный человек, не в состоянии сказать твердое "нет", вот ему и "садятся на голову", вот из него веревки и вьют - используют то бишь. (Тот же Бузыкин из "Осеннего марафона"). А добрый (без уничижительного суффикса)... В свое время Сухомлинский особо отмечал, что "доброта без мужества не многого стоит". Так вот, добрый - это в первую очередь благородный, т.е. "благо родит", а это возможно только при наличии "стержня", "станового хребта" и прочих синонимов внутренней силы. Такого не поиспользуешь, на таком воду не повозишь. По воспоминанием тех, кто знали тех же Магомаева, Высоцкого, последние (при всей тяжести характеров) отличались именно той самой "благородной добротой". Высоцкий мог отдать последнюю рубашку, но никому не позволял "доить" его. Магомаев хорошо зарабатывал, но деньги у него не задерживались, потому что он отличался хлебосольством, вечно кому-то помогал, кто не по своей вине попал в беду... однако пытаться злоупотреблять его щедростью (использовать его) было просто опасно - он мог послать зарвавшегося так, что тому мало не казалось. И Пушкин был добрый человек, и Лермонтов, и Иннокентий Сибиряков (меценат конца XIX-начала XX

веков, который менее известен, чем его собратья Мамонтов, Морозов и Рябушинский, но являющий собой ничуть не менее (что там - более) достойный пример бескорыстного благородства и высшей Доброты; опять же, использовать такого в своекорыстных и неблаговидных целях было пустым номером) -можно достаточно привести достойных примеров из "имен знаменитых и простых" (любой здесь может "накопать" даже из своего круга).

Словом, по-настоящему доброму и благородному человеку надо не "смириться с неизбежностью" (что он "обречен на использование"), а надо уметь давать укорот зарвавшимся нахалам, пытающимся паразитировать на его доброте и отзывчивости. Впрочем, почему "надо уметь"? - он это умеет "по определению". Другое дело, что он не застрахован от ошибки и может не разглядеть (или разглядеть с опозданием) гнилое нутро "подластившегося"... вот на это и рассчитывают наглецы и подлецы, вот и "ластятся". А если добрый и благородный, впавший в заблуждение, облагодетельствует такого, то впоследствии ему (доброму и благородному) мучительно стыдно за "слепоту"...